На фестивале «Мосты» прошла дискуссия о пришествии молодёжи в политику. Точнее, о том, было ли это пришествие. Конечно, в поле зрения был митинг против коррупции 26 марта, поговорить о котором у всех чесались руки. В итоге поговорили о подонках, долгах, левом протесте и об особом возрасте, когда хочется перемен.
Галина Сущек
Желанная молодёжь почти не пришла, юных организаторов митинга не было, в зале сидели мастодонты «митинговой» деятельности, поэтому было привычно уютно, но ведь так хотелось свежих идей, юных и прекрасных… А мастодонты, конечно, нужны — они же измеряют температуру по больнице.
Для начала организаторы показали видеоролик, который журналисты «Звезды» сделали специально для этой дискуссии. Галя Сущек описала историю публичной реакции на митинг. Как ей ни хотелось объективности, от ролика пахло либерализмом.
Во-первых, это красиво. Ответ от первого лица
Политолог Константин Сулимов напомнил собравшимся о том, что «в политику» приходили и пенсионеры, и интеллектуалы, и рабочие, но, чтобы основной силой была совсем юная поросль, — такого не было давно.
— Давайте спросим у них самих, зачем они пришли на митинг! — внёс он предложение. Повисло молчание. «Они стесняются!» — ухмыльнулись в зале. «Вот вам и ответ — они стесняются…» «Чего от них ждать?» — провоцировала публика.
Молчание (наконец-то!) нарушила девушка с вьющимися волосами Кристина. Она произнесла золотые слова: «На сегодняшний день митинги — это единственная реакция от общества на то, что происходит в стране».
Вышел на сцену «мемориалец» Иван Васильев и признался, что в подростковом возрасте считал: в России люди живут лучше всех, а потом поступил в институт, съездил в «европы» и… многое понял.
— Я туда пошёл, потому что меня бесит. Бесит, что моя мама получает маленькую пенсию. Бесит, что мои друзья из Европы имеют гораздо больше возможностей, чем есть здесь. Я считаю, что молодёжь должна была выйти, крикнуть, потопать ногами. Митинг — это пространство свободы, несмотря на ограды, полицию и омон.
Поднялся со стула молодой человек, представился Сергеем, работником гос. структуры, и сказал, что часто видит маленькие правонарушения «ради наживы», из которых ведь и складывается вся эта большая коррупционная ситуация.
— А Навальный, — разошёлся Сергей, — это как задача о двух стульях… Она нецензурная, и я не буду её рассказывать». В зале послышались возгласы любознательных: «Рассказывай!». «В общем, есть два стула… нет, лучше загуглите».
Следующей выступила Анастасия Кожевникова из «Нового компаньона». Она готовила статью про организаторов митинга, которую в газете, правда, никто так и не увидел. Чудеса, да и только… Журналистка сказала о том, что нынешние двадцатилетние — поколение, хронологически опоздавшее на Болотную площадь в 2011 году, на красивый интеллектуальный протест.
С митинговым романтизмом согласилась и Галя Сущек, признавшись, что ощущение «солидаризованной» толпы за плечом потрясает на иррациональном уровне:
— Некоторые люди на трибуне говорили что-то очень резкое, и тогда я поняла, что не все здесь за гуманизм. Вот я говорю с трибуны, а следующий шаг — я бросаю коктейль Молотова? Я так не хочу. В борьбе за права человека ни один человек пострадать не должен. Очень важно при участии в политике отвечать себе на вопросы «Почему я здесь?», «Чего я хочу?», и, главное, — «Что дальше?» Тут становится страшно. Допустим, Навальный пришёл к власти. И что, начнутся массовые репрессии? С коррупционерами же надо будет что-то делать. Нужно определить, где край между любовью к человеку и любовью к справедливости. Я думаю, что не пойду на митинг 12 июня. Но туда идут мои друзья, и, если государство решит их у меня отнять, я просто так их не отдам.
На этом закончилась часть под названием «романтическая».
Надо запретить образование, слишком много думают
В качестве эксперта по молодёжи выступила педагог Мария Горбач:
— Это не приход молодёжи в политику, это явление молодёжи миру. Она наконец-то народилась, выросла и появилась физически после демографической дыры 1994 года. Теперь они ищут своё место. Какие были акценты: проездные, стипендия маленькая. Так это о перераспределении, ребята. Если вам предложат соску побольше — стипендию большую, возможность не работать подольше, вы же успокоитесь, у вас нет политических интересов, — буквально «вбросила» напоследок Мария.
Разгорячённый Иван Васильев забрал у неё микрофон:
— О, началось!.. У меня такое ощущение, что вы тут все такие крутые общественники, но, если мы, молодёжь, выйдем, ляпнем про стипендии, вы хмыкнете со своих рядов, мол, дурачки малолетние. Этой «не поддержки» с вашей стороны мне в семье хватает.
— А что, вы падаете, что ли? Зачем вас поддерживать? — ответила Мария.
У политолога Виталия Ковина возникло ощущение, что молодёжь осталась за бортом политики, так как политика в России почему-то считается грязным делом. Даже неофициальные лидеры против политики в школах — иначе это будет «правильная» политика, которая систему не изменит и не нарушит.
— Молодёжные парламенты — это для карьеристов, выборы бывают редко, а куда податься всем молодым, интересным и думающим? — чуть ли не со скорбью рассуждал Виталий Сергеевич.
Вернувшись от рассуждений, он рассказал про норвежский и голландский опыт политизации школ:
— В Норвегии школьники с 12-13 лет уже втянуты партиями в какие-то активности, клубы, лагеря, дискуссии. Мы однажды подошли к киоску «Пиратской партии» и спросили, какие у них шансы на выборах. «Шансов, — отвечают, — у нас никаких, но мы не для этого здесь стоим — у нас через неделю будут школьные выборы, нам важно, чтобы за нас проголосовали там, чтобы знать, что через пять лет мы пройдём в парламент». В Голландии партия «Продемос» занимается просвещением молодежи. Огромный штат, огромный бюджет, лекции, мероприятия. Приезжаешь на выборы — видишь огромные толпы школьников. Они ходят по киоскам и собирают программки. Зачем? Им об этом рефераты писать.
Поднялась с лесенки Александра Агишева:
— Вчера я участвовала здесь, на «Мостах», в политическом квесте. Там есть такой ход — «согласны ли вы с легализацией однополых браков» — я сделала шаг в сторону «согласия», и вместе со мной шагнули еще человек двадцать… У меня западное образование, сертификат по правам человека, и я была поражена такому выбору нашей молодёжи. Теперь я очень благодарна нашим вузам за то, что они учат критически мыслить.
Меняющиеся роли в меняющемся мире
Слово взял редактор журнала «7×7» из Сыктывкара Павел Андреев. Он отметил, что молодёжь участвовала в разных движениях националистов, антифашистов и всегда была движущей силой, но важно другое:
— Молодёжь стала фронтменом этой акции. Обычно на трибуну выходит заслуженный деятель, его снимают, он попадает на обложки разных изданий. Сейчас фронтмены — школьники, они сделали селфи и выложили это в интернет. Заслуженные деятели решили постоять рядом, ведь теперь за выступления могут выписать большой штраф.
Михаил Касимов начал с того, что он очень старый человек, и видел в своей жизни много протестных волн. Особенно его задело то, что после 1991 года протестующим предложили «обогащаться», и они двинулись в бизнес, потому что решили: свобода теперь навсегда. Михаил заметил, что будут новые волны, новая борьба, а потом — неизвестность и индивидуальный выбор.
— Я очень хорошо помню, как один молодой человек в 2011 году бегал с американским флагом и собирал деньги на госдеп (смех), прорывался к микрофону, больше всех кричал… Сейчас он стал старым, повоевал в Донбассе, и теперь депутат от ЛДПР, — завершил живописным образом заслуженный оппозиционер.
Долг свободолюбивого человека — ходить на митинги и не вкладываться в «левых»
— На митинги нужно ходить, потому что нужно ходить. Это долг любого свободомыслящего человека в нашей стране, это единственная форма показать, что свободолюбивые люди есть. Митинг является единственным инструментом заявления гражданской позиции, отличной от официальной. Всё, — так начал правозащитник Игорь Аверкиев.
— Молодёжь как социальная группа всегда, во все века во всех странах, ведёт себя одинаково, потому что это такой возраст. А люди со слабым инстинктом самосохранения очень нужны обществу, когда нужно делать что-то такое рисковое, непонятное, сложное.
Аверкиев поставил вопрос: «Нынешняя молодёжь может только на митинги ходить или организоваться и что-то веское создать?» Также он заметил, что к молодёжи впервые обратились на их языке, но эта молодёжь пришла не в политику, а к Навальному. «Когда вы выходите на митинги, нужно понимать, кто получает выгоду, кого вы усиливаете».
Правозащитник сделал прогноз и попробовал отделить протест за еду от протеста за свободу:
— Любое правительство после Путина вынуждено будет делать нормальную рыночную экономику, не подсаженную на нефть. Эти реформы все равно приведут к трём-четырём годам снижения уровня жизни, снижения поступлений в бюджет. И главная опасность нового свободолюбивого правительства, которое будет делать демократию, — «левый» протест населения, самая сильная часть которого — молодёжь. Как только я вижу «левого» около, я не должен в него вкладываться ни ресурсом, ничем. Вы говорите про яхты, дворцы, а нам дорогу строить нечем. Усманов ни одного студента лично не обидел, стипендия из-за Усманова меньше не стала. Он плох не потому, что он украл, а потому что свободы нет. Когда будет свобода, он красть не сможет.
И напоследок про кровь
Политолог Алексей Копысов сказал, что молодёжь приходила в политику и в советские времена, некоторых здесь исключали из университетов и помогали таким образом самоопределиться. И именно эти люди в 1991 году решили запретить политику (а тогда — идеологию) в школе.
Со свойственным ему хитрым прищуром, политолог заметил, что, кроме митинга, молодёжь может участвовать в выборах, но почему-то демократические партии самые немолодые по составу. В Пермском крае, например, всех порвала «системная оппозиция», которая дала заксобранию и гордуме молодых депутатов. Также Алексей сказал, что и общественная деятельность, и бизнес — варианты политического участия. Почему нет.
Далее он выразил сомнение, да что там, большой скепсис по поводу инстинкта самосохранения молодых людей:
— Очень просто делать молодёжь пушечным мясом в настоящем смысле. Украинский деятель в 2013 году сказал: «Красная кровь на белой кофточке молодой студенточки выглядит замечательно». А дети — они на то и дети, они не критичны. Недавно в Челябинске был без всякой политики фестиваль красок. Триста школьников, выкрикивая уголовные лозунги, окружили полицейскую машину. Полицейские заперлись в машине, спасибо им за это, а не стреляли на поражение, как это сделали бы какие-нибудь американцы. Революции делают романтики, а пользуются результатами подонки.
Константин Сулимов поддержал спикера:
— Культуры политического участия разные, а политика одна, и она очень серьёзная. Это реально рискованное дело, она о самых важных для общества вещах. Когда решается самое важное — ставки очень высоки. При серьёзном обороте дело заканчивается большой кровью.
Общественник Сергей Ухов отреагировал на последнюю мысль:
— Митинг — это просто способ высказать свою позицию, законный, конституционный. Не надо смешивать это с революцией и пушечным мясом.
— Переход от конвенциальной толпы в агрессивную происходит практически мгновенно», — отрезал с места Копысов.
— То есть, на концерты и спортивные матчи тоже надо запретить ходить? — вступилась Александра Семёнова.
***
- Оригинал текста в интернет-журнале «Звезда».
- Читайте также публикацию в «Аргументах и фактах» — Прикамье» «Зачем им митинги? На фестивале «Мосты» обсудили молодёжь в политике»